Мой ласковый и нежный зверь
Диана Арбус – реальная женщина, очень известный в мире фотограф, каталог ее работ, выпущенный журналом Aperture, является одним из самых раскупаемых в истории фотографии. Она была фотографом «экстремального», Арбус показывала обществу такие стороны жизни, о которых не принято было говорить, но вызывающие жгучий, болезненный интерес. Ее фотографии трансвеститов, проституток, карликов, людей с различными физическими и психическими нарушениями буквально взорвали ухоженный мирок пресыщенной буржуазии.
Фильм Стивена Шейнберга «Мех: воображаемый портрет Дианы Арбус» мало кого оставляет равнодушным, судя по отзывам зрителей, он вызывает или глубокое восхищение или не менее сильное отвращение. Шейнберг делает некую провокационную попытку домыслить обстоятельства, давшие толчок в становлении художника такого необычного направления. Фильм не биографический, хотя показывает многие действительные детали жизни Дианы, его не стоит понимать буквально, это всего лишь красивая вариация на тему как все могло бы быть, это сказка для взрослых, фильм-сновидение.
Итак, героиня живет, на первый взгляд, практически в идеальных условиях, ее муж востребованный фотограф, снимающий для модных журналов, есть две дочки, славные, воспитанные девочки, чистенькая светлая квартира, состоятельные родители, живущие отдельно. Казалось бы, чего еще желать? Диана Арбус желает странного. Она чувствует, что задыхается в этом стерильном, идеальном мире, в ней неудержимо поднимается желание вырваться из оков светского общества, сорвать с себя узкое, застегнутое на все пуговицы платье и шагнуть в неизвестность. Поэтому она оказывается готовой броситься очертя голову на зов загадочного незнакомца в странной маске.
Сюжет фильма в чем-то перекликается со сказкой Красавица и Чудовище, но сам режиссер делает неоднократные отсылки к Алисе в Стране Чудес, есть там и белый кролик, встречающей Диану в странной квартире на последнем этаже. Может быть более наглядно, было бы если бы наша Алиса-переросток не поднималась на чердак, а спускалась бы в подвал, аналогично тому, как девочка Алиса падала в кроличью нору. Именно так мы привыкли представлять себе погружение в глубины бессознательного, но конечно, не важно как именно выглядит собственно переход, потому что Диана несомненно оказывается там – в мире фантазий и смутных желаний. И проводник ее в этом мире Лайонел – тот странный незнакомец, оказавшийся совершенно необычным и без своей маски.
Лайонел оказывается болен гипертрихозом – это очень редкое генетическое заболевание, в результате которого все тело больного оказывается покрытым плотным густым мехом. То есть по большому счету, это несчастный человек, в детстве над ним насмехались другие дети, а взрослым у него была одна дорога – в цирк уродцев. Само имя Лайонел символично – оно не только отражает его внешность человека-льва, но, кажется, еще и закрепляет за ним ассоциации исключительно со звериным началом. Умному, интеллигентному человеку приходилось изображать чудовище, рвущееся с цепи, на потеху зевакам. Сейчас Лайонел занимается изготовление париков из своего материала, которого у него предостаточно.
Название фильма «Мех» и сама подача заставки к фильму напоминает нам, что мех – это нечто очень сексуальное. В памяти всплывает что-то про «Венеру в мехах» и фетишизм. Есть еще одна отсылка в этом направлении, родители Дианы – владельцы модного мехового ателье. Мы присутствуем на показе этих изделий, организованном в фотоателье Арбусов, и видим возбужденные лица публики, их желание прикоснуться, погладить, обладать … этими прекрасными шубами и всем, что в связи с этим дорисовывает воображение. Да, мех это достаточно распространенный объект фетишизма, его дороговизна, богатство тактильных ощущений, связанных с ним, позволяет наделять его особой, сексуально окрашенной притягательностью.
Диана тоже неравнодушна к меху, ее совершенно не пугает, а скорее волнует и привлекает лицо ее нового знакомого, покрытое длинной курчавой шерстью. Даже в своей пресной, благополучной семейной жизни ее возбуждали руки мужа, покрытые волосами. Лайонел для нее – воплощенный соблазн, он может удовлетворить все ее неосознанные потребности: он покрыт густым, высококачественным мехом, он интересуется ей, причем именно темной, тайной стороной ее жизни, которую Диане не с кем разделить, и наконец, он становится для нее проводником в манящий мир странных существ и извращенной эстетики. Он ведет себя так, как будто они давно знакомы, задает нескромные вопросы, предлагает раздеться и погрузиться в бассейн. Его фантасмагорическая квартира, с длинными, запутанными коридорами и переходами, увешанная париками, заставленная странной мебелью и еще более странными безделушками не может существовать в той же реальности, что и стерильное жилье Арбусов несколькими этажами ниже. И чтобы мы уж точно не сомневались в ирреальности и символичности этого пространства, нам показывают изобилие воды – большой бассейн, который точно не может находиться на чердаке довольно ветхого дома, многочисленные ванночки и фонтанчики. Вода – это символ бессознательного, Лайонел погружает туда Диану, давая ей возможность прикоснуться к ее подлинным переживаниям, ее тайные желания и фантазии поднимаются на поверхность и оказываются принятыми и разделенными. Из бассейна выходит уже совершенно другая женщина, женщина, которая больше не может и не будет смирять себя в угоду желаниям других.
В юнгианской психологии в области бессознательного принято выделять такие структуры, как Тень – этот архетип часто описывается как тёмная сторона психики, содержащая все то, что человек в себе не принимает, и Аниму/Анимус – это женское начало в мужчине или мужское начало в женщине. В этом фильме-сновидении мы знакомимся с теневой частью Анимуса Дианы. Это Лайонел, человек «наизнанку», чья звериная часть выставлена напоказ, а тонкая человеческая душа скрыта, под этой личиной, всю жизнь искавший самую странную женщину, которая сможет принять его целиком, не ужасаясь и не обольщаясь. Ее Анимус, на первый взгляд имеет, звериный вид, демонстрируя глянцевой реальности Америки 50-х свою инаковость, принадлежность к миру изгоев, фриков, странных людей. Лайонел знакомит Диану с этим миром, и она естественно и радостно принимает его.
Почему для она оказалась готова к тому, что было бы невозможно для любой другой домохозяйки того времени? Мы мало знаем о детстве Дианы, однако нам показывают несколько кадров из ее детских воспоминаний. Вот она с интересом и восхищением гладит по щеке мальчика, на этой щеке большое красное пятно, которое многие сочли бы уродливым, а вот она с трепетом разглядывает старика, умершего на скамейке в парке. С чем может быть связана такая тяга к меху, к разглядыванию мертвых и уродливых с общепринятой точки зрения людей? Девочке не привили во время общепринятые правила приличия и эстетические критерии? У родителей Дианы было меховое ателье, так что можно предположить, что в детстве, лишенная простого человеческого тепла и материнской любви, девочка играла там с обрезками шкурок, гладила их, пытаясь восполнить нехватку тактильных ощущений. Таким образом, могла произойти фиксация на мехе, приятном на ощупь, символизирующем тепло заботу, который выступал в роли объекта, замещающего отсутствующих родителей.
Очевидно, что никого не интересовало, о чем думает и что чувствует маленькая Диана, главное – послушание и пристойное поведение. Возможно, это чувство протеста против равнодушной и подавляющей матери, каждое слово которой до сих пор предназначено для того, чтобы ранить, чтобы показать, что дочь неидеальна, что она не стоит любви. И именно здесь, в самой болезненной для родителей сфере происходит прорыв бессознательного у выросшей дочери. Она начинает вести себя «неприлично», она приводит в дом неподходящих людей, находящихся далеко за границами норм и приличий – слишком волосатых, с недостающими конечностями, сросшихся, слишком маленьких, слишком больших и пр. Она будто не понимает, насколько этим шокирует и эпатирует своих родных и не может остановиться. Практический каждый человек хоть раз в своей жизни украдкой рассматривал нечто запретное, считающееся отвратительным, испытывая при этом достаточно сложные чувства. Необычным в случае Дианы является то, что она стремится делать это открыто, десакрализируя безобразное, стирая границы между обывателем и Другим, столь чуждым ему, она проявляет сокрытое и, расширяя границы допустимого, расширяет границы нашего восприятия. Ведь то, что не принято замечать, как бы и перестаешь видеть.
Этот неосознанный вызов больнее всего бьет по ее мужу Аллану, по ее собственной семье. Покладистый, добрый, ответственный человек, он видит, что его жена неумолимо ускользает в другую реальность, где нет места ни ему, ни детям. Аллан долго терпит, надеясь, что Диана наиграется и опомнится. Что он может противопоставить «экзотической привлекательности» Лайонела, чем заинтересовать свою жену? Отпустить бороду, которая безнадежно проигрывает шерстяным зарослям ее нового знакомого? Попытаться быть чуть грубее в сексе, раз уж ей хочется чего-то звериного? Взять на себя все домашнее хозяйство? Нанять новую хорошенькую ассистентку, чтобы вызвать ее ревность? Повторить ей слова любви, которую он пронес через все годы их совместной жизни? Все оказывается бесполезным. Последним ударом по его выдержке оказывается открытый люк в потолке студии, связывающий квартиру Лайонела и Арбусов. И крик души «нормального человека», чьи границы безопасности безжалостно нарушены – «Я обычный человек, а у меня дыра в потолке, через которую в любое время входит черт знает кто!» (с) И даже узнав, что Лайонел умирает, Аллан понимает, что этим вряд ли все закончится, слишком другой, слишком странной стала его жена, и он не видит в себе сил вернуть жизнь в прежнее нормальное русло.
Но Диана, чувствуя свою вину, идет к Лайонелу для решительного разговора. До сих пор зрители могли предполагать, что между главными героями есть сексуальные отношения, остающиеся за кадром, ведь очевидно, что устоять перед Лайонелом, воплощающим все ее явные и тайные желания, Диана бы не смогла. Женщина оказалась захвачена, буквально одержима, Анимусом, принявшим архаичную звериную форму. Человек воспринимает теневые бессознательные содержания своей психики через проекцию на внешний мир, для того, чтобы стать целостным, нужно принять свои теневые фигуры и интегрировать их в структуру личности. Но наша психика бесконечно глубже и мудрее нашей поверхностной сознательной части, и видит смысл не в том, чтобы перейти в животное состояние, просто соединившись с архаичной привлекательностью внутреннего зверя, а в том, чтобы увидеть его человеческое лицо. Поэтому Диана, прежде чем вступить в сексуальный контакт с Лаонелом, по его просьбе сбривает всю шерсть, покрывающую его лицо и тело. И именно в таком виде происходит интеграция, символизируемая половым актом.
Карл Густав Юнг много писал о сакральности числа четыре, символизирующего идеально устойчивую структуру, отсюда четыре стороны света, четыре времени года, четыре первоэлемента, четыре стихии и многое другое. Древнее представление о четырех стихиях – огонь, вода, воздух и земля – имеет значение и по сей день, символизируя в человеке инстинкты, чувства, разум и тело. Интеграция Анимуса в фильме происходит в виде четырех его составляющих. Земля/тело – Диана соединилась с ним на телесном уровне в сексуальном акте. Мысли/воздух – перед уходом Лайонел надул для нее матрас, оставляя героине свое дыхание, и вдыхая воздух, прошедший через его легкие, она принимает в себя его духовную составляющую. Вода/чувства – герои оказываются на берегу океана, входят в воду и плывут, мы видим лицо Дианы с открытыми глазами под водой, вода как будто проникает в каждую пору ее тела, и на берег женщина выходит уже одна, как бы приняв чувственную составляющую своего друга. И последняя стихия – Огонь/инстинктивная, хтоническая часть – Диана надевает меховое пальто, которое Лайонел сшил для нее из своей шерсти. В сказках часто встречается мотив превращения в животное путем надевания шкурки, из наиболее известных нам – сказка о царевне Лягушке. В этих сказках основная идея состоит в том, что если герой, жаждущий большего взаимодействия со своей возлюбленной, раньше времени уничтожает звериную шкурку, то эта возлюбленная, исчезает. Она оказывается еще не готовой расстаться со своей архаичной частью, над ней имеет власть хтонический мир, в который она вынуждена вернуться из-за поспешных действий героя. В нашей сказке про Диану Арбус, все произошло во время, и сброшенная шкура осталось напоминанием о ее Звере, которого она познала и приняла.
Большую часть своей сознательной жизни героиня фильма пыталась вытеснить, отрицать свои необычные для своего времени и социального слоя наклонности. Но как известно, с собой бороться невозможно, силы не равны. Благодаря символической фигуре Лайонела, ей удалось признать, проработать и интегрировать свою «уродливою», «безобразную» часть и найти в ней неиссякаемые ресурсы для творчества. Уходя, он оставляет ей последнюю подсказку – фотоальбом с пустыми страницами, каждая из которых подписана – «работа Дианы Арбус», страницами, ждущими ее фотооткровений. Это реальная программа действий – дар бессознательного, позволяющий человеку со столь необычными наклонностями найти свое место в обществе, придать им социально приемлемую форму. Фотоаппарат Дианы, бесполезно валявшийся в шкафу 10 лет брака, а потом безмолвно присутствовавший в кадре как оправдание ее отлучек из дома, впервые срабатывает, когда она делает фотографию Лайонела перед его уходом. Первым портретом Дианы, открывающим галерею ее работ, должно стать лицо человека, которое не видел никто кроме нее, живое страдающее, красивое лицо, которое было скрыто за слоями шерсти.
Итак, Диана получила шанс пройти свой собственный путь, балансируя по тонкой, не всегда четко прочерченной, грани между нормой и патологией. Героиня фильма вырывается из стерильной семейной фотостудии, где снимались постановочные сцены для глянцевых журналов, и идет в реальную жизнь, в ее понимании этого слова: на улицы, в парки, в дома людей, бары трансвеститов, трущобы, психиатрические лечебницы и пр. Она получает пропуск в маргинальный мир, о существовании которого в то время задумывались немногие, ведь то, о чем не принято говорить, как будто и не существует вовсе. Своим творчеством Диана изменила отношение к искусству фотографии и вызвала переворот в сознании американцев, открыв для обывателя мир весьма далекий от мира глянцевых журналов.
Известно, что для того чтоб ы выделить фигуру из фона, нужно сфокусировать на ней внимание, и именно этим и занимается Диана Арбус. Она фокусирует внимание зрителей на том, от чего в приличном обществе было принято отводить глаза. Ее выбор фигур весьма прихотлив, она позволяет наблюдателю, считающему себя ценителем фотоискусства, как бы заглянуть в замочную скважину, и жадно разглядывать нечто слегка запретное, немного неприличное, или, напротив, столь обыденное, что кажется незнакомым. Диана никогда не снимала исподтишка, «скрытой камерой», но и не давала указаний, что следует делать в кадре: герои ее работ всегда знают о съемке и позируют на фотографиях, предъявляя себя миру на свое усмотрение. Для них, фигур, находящимся перед объективом – это тоже шанс, шанс ощутить на себе взгляд Другого, явить себя этому миру, претендовать на свое место в нем. Это надежда, что за поверхностной инаковостью Другой разглядит их истинное лицо, поймет их боль и признает, что в глубине души они такие же люди, так же, как за звериной маской Лайнела скрывалось обычное человеческое лицо. Таким образом, фотоаппарат для Дианы – это и пропуск и оправдание своего присутствия и своих действий перед теми, кто находится как по эту, так и по ту сторону объектива.
Фильм заканчивается тем, что Диана Арбус, свободная и не скованная какими бы то ни было предрассудками, отправляется фотографировать колонию нудистов, и там приняв их условие – если хочешь попасть внутрь, то надо раздеться – заводит новое знакомство и, возможно, готовится вступить в новые нетрадиционные сексуальные отношения. Героиня фильма нагая, свободная, полная сил, находится в начале своего пути, который выведет ее на вершину славы. Что же касается ее прототипа, реального человека, то Диана Арбус покончила с собой спустя 16 лет после начала своей индивидуальной карьеры. Считается, что ее смерть вызвана болезнью, депрессиями, психическими отклонениями, то есть совокупностью объективных и субъективных факторов, о которых мы не можем знать ничего конкретного. Так что возможно, героиня Стивена Шейнберга смогла бы прожить гораздо более долгую, полную и счастливую жизнь, чем реальная Диана Арбус, потому что ей удалось увидеть и принять своего зверя, получив от этой интеграции такой мощный заряд энергии. И если она сможет найти ответ на вопрос «А что же дальше?», когда заполнит и перелистнет последнюю страницу того самого фотоальбома, и найдет новый источник вдохновения, то ее ждет впереди еще много новых открытий и достижений.
Поделиться